про деда Ленинца
Dec. 6th, 2004 01:27 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
correlation_lj(и чего это меня на байки потянуло?..)
С ранней юности дед Ленинец (который в ранней юности, видимо, ещё не был дедом, хотя ручаться в этом наверняка не стану) страдал двумя заболеваниями. Одним социальным (любовь к Ленину) и одним психиатрическим (кверулянтный синдром).
Сам по себе данный комплект ничего сверхъестественного собой не представлял - мало ли на свете сумасшедших ленинцев. Однако сочетание двух этих диагнозов с географическим положением места жительства пациента образовало настолько гремучую смесь, что деду удалось стать главной занозой в заду советской власти и незаживающей язвой на теле благородного общества.
Маниакальным увлечением деда было собирательство разнообразных предметов, которые, по его мнению, имели отношение к Ленину. Который, в свою очередь, бывал в этих краях в ссылке.
Любовь деда к Ленину носила нездоровый, почти некрофильский характер. Если бы Ленина не хранили под бдительным надзором в московском мавзолее, а имели бы глупость закопать по месту отбывания, то дед бы точно, подобно кроту, зарылся в неприветливый грунт мерзлотного района и без Ленина бы оттуда не вылез.
Критерии же отношения предметов к священному телу великого вождя диктовались деду второй (т.е. психиатрической) частью его заболевания.
Пронюхав о такой причудливой методике отбора артефактов, предприимчивые обыватели в состоянии абстиненции грузили на лодки всякую рухлядь с чердаков и тянулись длинной чередой к деду за опохмелкой. Дед внимательно рассматривал добычу, пока алкаши, трясясь от нетерпения, клялись могилами предков, что вот именно на этом стуле (с хорошо читаемой надписью ГОСТ-***) и изволил сидеть Ильич в минуты печали. Дед бубнил какие-то заклинания, ощупывал и обнюхивал привезённый предмет. Наконец, физиономия его озарялась сумасшедшей улыбкой, и он доставал из подпола вожделенную алкашом бутылку сивухи собственного изготовления.
Шли годы. Слух о наливающем на халяву ленинце распространялся всё шире. Алкаши тянулись и тянулись по суровому Енисею к хлебосольному маньяку.
И вот уж и дом, и сарай, и двор, и даже берег Енисея оказались заваленными бесчисленными предметами обихода горячо любимого вождя.
Если заезжий марсианин решил бы составить мнение о человеческой анатомии на основании этих предметов, то он бы, наверное, решил, что у Ленина было не меньше сотни задниц, для размещения которых ему понадобилось бы столько стульев; пара сотен пастей, чтобы жрать из такого количества мисок; неимоверный зуд во всём организме, чтобы отмывать его в такой прорве дырявых тазов и мятых шаек; и нездоровая страсть к драным телогрейкам.
Но это было бы ещё ничего, если бы не кверулянтный синдром. Поняв, что скопленные столь тяжким трудом на ниве самогоноварения драгоценные артефакты преступно гниют под снегом и дождём, дед отправился на бой за правое дело.
Первой ласточкой стало письмо в райком партии с требованием немедленно принять меры к основанию музея Ленина на базе дедовской коллекции.
К деду был прислан эксперт, который едва ушёл живым и глубоко уверенным в необходимости срочной госпитализации испытуемого. Но не тут-то было. Пока готовился наряд в ближайший дурдом, второе письмо деда уже читали в крайкоме. Крайком направил ревизоров уже не только к деду, но и в райком. Заключение осталось тем же, но драгоценное время было упущено. Потому что кляузы деда уже доехали до Кремля.
И только тогда местные власти поняли, как крупно они вляпались. Госпитализация деда стала делом политическим, причём, - в отличие от госпитализации диссидентов - делом политически скользким. Просто так зафигачить в психушку парвоверного большевика в нашей свободной стране было непросто.
Дед же продолжал строчить свои кляузы во все инстанции. И каждая считала своим долгом направить свою комиссию. В это трудно поверить, но отлаженная государственная машина могучей державы заколдобилась об одного единственного полоумного деда.
Каждый из пострадавших от дедовских проделок больших чинов был свято уверен, что место деду в дурдоме. Но никто не отваживался засунуть его в этот дурдом собственноручно. Все надеялись, что дед достанет кого-то ещё. В результате дед абсолютно безнаказанно шизел всё дальше и дальше и нагло глумился над партией и правительством вплоть до перестройки.
Не прекратил он своего бесчинства и после оной, когда я и явилась к нему посмотреть как на местное чудо света. Встретил он меня на заваленном хламом берегу настороженно, но живо расцвёл, когда я протянула ему рваную вязаную шапку с надписью Nike и ржавый кусок коленвала от лодочного мотора. Дед шапку забрал, а коленвал не взял, сурово заявив с видом эксперта:
- Нет, это не ленинское. Меня не обманешь.
С ранней юности дед Ленинец (который в ранней юности, видимо, ещё не был дедом, хотя ручаться в этом наверняка не стану) страдал двумя заболеваниями. Одним социальным (любовь к Ленину) и одним психиатрическим (кверулянтный синдром).
Сам по себе данный комплект ничего сверхъестественного собой не представлял - мало ли на свете сумасшедших ленинцев. Однако сочетание двух этих диагнозов с географическим положением места жительства пациента образовало настолько гремучую смесь, что деду удалось стать главной занозой в заду советской власти и незаживающей язвой на теле благородного общества.
Маниакальным увлечением деда было собирательство разнообразных предметов, которые, по его мнению, имели отношение к Ленину. Который, в свою очередь, бывал в этих краях в ссылке.
Любовь деда к Ленину носила нездоровый, почти некрофильский характер. Если бы Ленина не хранили под бдительным надзором в московском мавзолее, а имели бы глупость закопать по месту отбывания, то дед бы точно, подобно кроту, зарылся в неприветливый грунт мерзлотного района и без Ленина бы оттуда не вылез.
Критерии же отношения предметов к священному телу великого вождя диктовались деду второй (т.е. психиатрической) частью его заболевания.
Пронюхав о такой причудливой методике отбора артефактов, предприимчивые обыватели в состоянии абстиненции грузили на лодки всякую рухлядь с чердаков и тянулись длинной чередой к деду за опохмелкой. Дед внимательно рассматривал добычу, пока алкаши, трясясь от нетерпения, клялись могилами предков, что вот именно на этом стуле (с хорошо читаемой надписью ГОСТ-***) и изволил сидеть Ильич в минуты печали. Дед бубнил какие-то заклинания, ощупывал и обнюхивал привезённый предмет. Наконец, физиономия его озарялась сумасшедшей улыбкой, и он доставал из подпола вожделенную алкашом бутылку сивухи собственного изготовления.
Шли годы. Слух о наливающем на халяву ленинце распространялся всё шире. Алкаши тянулись и тянулись по суровому Енисею к хлебосольному маньяку.
И вот уж и дом, и сарай, и двор, и даже берег Енисея оказались заваленными бесчисленными предметами обихода горячо любимого вождя.
Если заезжий марсианин решил бы составить мнение о человеческой анатомии на основании этих предметов, то он бы, наверное, решил, что у Ленина было не меньше сотни задниц, для размещения которых ему понадобилось бы столько стульев; пара сотен пастей, чтобы жрать из такого количества мисок; неимоверный зуд во всём организме, чтобы отмывать его в такой прорве дырявых тазов и мятых шаек; и нездоровая страсть к драным телогрейкам.
Но это было бы ещё ничего, если бы не кверулянтный синдром. Поняв, что скопленные столь тяжким трудом на ниве самогоноварения драгоценные артефакты преступно гниют под снегом и дождём, дед отправился на бой за правое дело.
Первой ласточкой стало письмо в райком партии с требованием немедленно принять меры к основанию музея Ленина на базе дедовской коллекции.
К деду был прислан эксперт, который едва ушёл живым и глубоко уверенным в необходимости срочной госпитализации испытуемого. Но не тут-то было. Пока готовился наряд в ближайший дурдом, второе письмо деда уже читали в крайкоме. Крайком направил ревизоров уже не только к деду, но и в райком. Заключение осталось тем же, но драгоценное время было упущено. Потому что кляузы деда уже доехали до Кремля.
И только тогда местные власти поняли, как крупно они вляпались. Госпитализация деда стала делом политическим, причём, - в отличие от госпитализации диссидентов - делом политически скользким. Просто так зафигачить в психушку парвоверного большевика в нашей свободной стране было непросто.
Дед же продолжал строчить свои кляузы во все инстанции. И каждая считала своим долгом направить свою комиссию. В это трудно поверить, но отлаженная государственная машина могучей державы заколдобилась об одного единственного полоумного деда.
Каждый из пострадавших от дедовских проделок больших чинов был свято уверен, что место деду в дурдоме. Но никто не отваживался засунуть его в этот дурдом собственноручно. Все надеялись, что дед достанет кого-то ещё. В результате дед абсолютно безнаказанно шизел всё дальше и дальше и нагло глумился над партией и правительством вплоть до перестройки.
Не прекратил он своего бесчинства и после оной, когда я и явилась к нему посмотреть как на местное чудо света. Встретил он меня на заваленном хламом берегу настороженно, но живо расцвёл, когда я протянула ему рваную вязаную шапку с надписью Nike и ржавый кусок коленвала от лодочного мотора. Дед шапку забрал, а коленвал не взял, сурово заявив с видом эксперта:
- Нет, это не ленинское. Меня не обманешь.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2004-12-06 11:22 am (UTC)no subject
Date: 2004-12-06 12:25 pm (UTC))))
Date: 2004-12-06 02:25 pm (UTC)Re: )))
Date: 2004-12-06 03:51 pm (UTC)но сутяжники, правда, уже у Кречмера (если не путаю). а у Крепелина они называются "сварливые".
Re: )))
Date: 2004-12-07 08:43 am (UTC)(Я учил, да. Но по медицинской линии, и нерадиво весьма. Да и давно это было)
Re: Вспомнилось
Date: 2004-12-06 03:52 pm (UTC)Re: Вспомнилось
Date: 2004-12-06 08:12 pm (UTC)no subject
Date: 2004-12-13 01:16 am (UTC)no subject
Date: 2004-12-13 09:52 am (UTC)все мои байки - не креатиф, а чистая правда :)))
ну, разве что самую малость привру...
no subject
Date: 2004-12-13 03:32 pm (UTC)"аутентичность происходившего не отменяет креатиффности произведения"
Во как загнул !
no subject
Date: 2004-12-13 04:02 pm (UTC)да это я придуриваюсь просто.
на самом деле брехня чуть ли не наполовину :)
no subject
Date: 2009-07-04 10:09 pm (UTC)и поверь мне, государственному служащему: именно об полоумных дедов и колдобится вся отлаженная государственная машина огромной державы :)